Неточные совпадения
Он посмеивался над тем, как она расставляла мебель, привезенную из Москвы, как убирала по-новому свою и его комнату, как вешала гардины, как распределяла
будущее помещение для гостей, для Долли, как устраивала помещение своей новой девушке, как заказывала обед старику повару, как
входила в препиранья с Агафьей Михайловной, отстраняя ее от провизии.
— И вдруг — вообрази! — ночью является ко мне мамаша, всех презирающая,
вошла так, знаешь, торжественно, устрашающе несчастно и как воскресшая дочь Иаира. «Сейчас, — говорит, — сын сказал, что намерен жениться на вас, так вот я умоляю: откажите ему, потому что он
в будущем великий ученый, жениться ему не надо, и я готова на колени встать пред вами». И ведь хотела встать… она, которая меня… как горничную… Ах, господи!..
Вошли две дамы, обе девицы, одна — падчерица одного двоюродного брата покойной жены князя, или что-то
в этом роде, воспитанница его, которой он уже выделил приданое и которая (замечу для
будущего) и сама была с деньгами; вторая — Анна Андреевна Версилова, дочь Версилова, старше меня тремя годами, жившая с своим братом у Фанариотовой и которую я видел до этого времени всего только раз
в моей жизни, мельком на улице, хотя с братом ее, тоже мельком, уже имел
в Москве стычку (очень может быть, и упомяну об этой стычке впоследствии, если место будет, потому что
в сущности не стоит).
Такая жизнь никогда не
входила в его расчеты, и его не раз охватывал какой-то страх за
будущее.
Нет, не много поколений: моя работа идет теперь быстро, все быстрее с каждым годом, но все-таки ты еще не
войдешь в это полное царство моей сестры; по крайней мере, ты видела его, ты знаешь
будущее.
Владимир Дубровский воспитывался
в Кадетском корпусе и выпущен был корнетом
в гвардию; отец не щадил ничего для приличного его содержания, и молодой человек получал из дому более, нежели должен был ожидать. Будучи расточителен и честолюбив, он позволял себе роскошные прихоти, играл
в карты и
входил в долги, не заботясь о
будущем и предвидя себе рано или поздно богатую невесту, мечту бедной молодости.
В конце письма «вельможа» с большим вниманием
входит в положение скромного чиновника, как человека семейного, для которого перевод сопряжен с неудобствами, но с тем вместе указывает, что новое назначение открывает ему широкие виды на
будущее, и просит приехать как можно скорее…
— Вот это главная комната
в доме, потому что
в ней мы зарабатываем свое
будущее, — объяснял Стабровский гостю. — Вот и вашей славяночке уже приготовлена парта. Здесь царство мисс Дудль, и я спрашиваю ее позволения, прежде чем
войти.
Ни один из боровшихся и страдавших не
войдет в рай
будущего, и нет с этим
будущим живой, реальной связи ни у одного человека.
«Свое» — вот слово, заключающее
в себе страшную иронию, так как ни один из живших и живущих людей не может реально назвать это «
будущее» своим; ни один человек не
войдет в это
будущее живым,
войдут его истлевшие кости.
Мать,
в свою очередь, пересказывала моему отцу речи Александры Ивановны, состоявшие
в том, что Прасковью Ивановну за богатство все уважают, что даже всякий новый губернатор приезжает с ней знакомиться; что сама Прасковья Ивановна никого не уважает и не любит; что она своими гостями или забавляется, или ругает их
в глаза; что она для своего покоя и удовольствия не
входит ни
в какие хозяйственные дела, ни
в свои, ни
в крестьянские, а все предоставила своему поверенному Михайлушке, который от крестьян пользуется и наживает большие деньги, а дворню и лакейство до того избаловал, что вот как они и с нами,
будущими наследниками, поступили; что Прасковья Ивановна большая странница, терпеть не может попов и монахов, и нищим никому копеечки не подаст; молится богу по капризу, когда ей захочется, — а не захочется, то и середи обедни из церкви уйдет; что священника и причет содержит она очень богато, а никого из них к себе
в дом не пускает, кроме попа с крестом, и то
в самые большие праздники; что первое ее удовольствие летом — сад, за которым она ходит, как садовник, а зимою любит она петь песни, слушать, как их поют, читать книжки или играть
в карты; что Прасковья Ивановна ее, сироту, не любит, никогда не ласкает и денег не дает ни копейки, хотя позволяет выписывать из города или покупать у разносчиков все, что Александре Ивановне вздумается; что сколько ни просили ее посторонние почтенные люди, чтоб она своей внучке-сиротке что-нибудь при жизни назначила, для того чтоб она могла жениха найти, Прасковья Ивановна и слышать не хотела и отвечала, что Багровы родную племянницу не бросят без куска хлеба и что лучше век оставаться
в девках, чем навязать себе на шею мужа, который из денег женился бы на ней, на рябой кукушке, да после и вымещал бы ей за то.
Весь этот день ему было не по себе. Он еще не имел определенных опасений за
будущее, но уже одно то волновало его, что случился такой факт, который совсем не
входил в обычное распределение его дня, и что факт этот прошел безнаказанно. Даже к обеду он не вышел, а притворился больным и скромненько, притворно ослабевшим голосом попросил принести ему поесть
в кабинет.
Мать
входила иногда на цыпочках, боясь помешать
будущему Тициану
в его занятиях.
Отец и мать очень обрадовались таким известиям, особенно тому, что провалился Камашев, и хотя платить за меня по триста рублей
в год и издерживать рублей по двести на платье, книги и дядьку было для них очень тяжело, но они решились для моего воспитания
войти в долги, которых и без того имели две тысячи рублей ассигнациями (тогда эта сумма казалась долгами!), и только
в ожидании
будущих благ от Надежды Ивановны Куроедовой отважились на новый заем.
— Маменька, — сказал вдруг Евгений, — я знаю, к чему вы это говорите. Вы напрасно тревожитесь. Для меня моя
будущая семейная жизнь такая святыня, которой я ни
в каком случае не нарушу. А то, что было
в моей холостой жизни, то всё кончено совсем. И я никогда не
входил ни
в какие связи и никто не имеет на меня никаких прав.
Так называемых тайн для провинции не существует, здесь все известно, все живут на виду и потихоньку злословят друг друга; прожив
в Пеньковке какую-нибудь неделю, я
вошел в этот круг всеведения и знал не только прошлое и настоящее моих новых знакомых, но отчасти даже их
будущее.
Будущий тесть и зять еще раз поцеловались и
вошли в нумер.
Многие уже стали над ним подсмеиваться, как над
будущим женихом, добрые приятели стали уговаривать его, отклонять от безрассудного поступка, который ему не
входил и
в голову.
«Христос, Первосвященник
будущих благ… не с кровью козлов и тельцов, но со Своею Кровию однажды
вошел в святилище и приобрел вечное искупление.
Вошел Иван Ильич, они замолчали. Катя, спеша, зашивала у коптилки продранную
в локте фуфайку отца. Иван Ильич ходил по кухне посвистывая, но
в глазах его, иногда неподвижно останавливавшихся, была упорная тайная дума. Катя всегда ждала
в будущем самого лучшего, но теперь вдруг ей пришла
в голову мысль: ведь правда, начнут там разбираться, — узнают и без Леонида про Ивана Ильича. У нее захолонуло
в душе. Все скрывали друг от друга ужас, тайно подавливавший сердце.
Между ними был, конечно, флёрт, но больше с его стороны. И когда я ей посоветовал хоть к
будущей осени приехать
в Париж, где я непременно буду, то она схватилась за этот проект. Мы изредка переписывались, и осенью 1869 года она приехала
в Париж; я нашел ей помещение
в Латинском квартале, а потом приятель мой Наке предложил ей поселиться
в виде жилицы у его приятельницы, госпожи А., очень развитой женщины, где она могла бы и усовершенствоваться
в языке, и
войти в кружок интересных французов.
В глубоких раздумьях застал Зуда того, кого весь город почитал первым счастливцем и
будущим виновником счастия народного. Зуда
вошел не один. Лицо, бывшее с ним, поразило кабинет-министра своим появлением. Не видение ли?.. Эйхлер?.. Может ли статься!
По прочтении акта, император через царские врата
вошел в алтарь и положил его на святой престол
в нарочно устроенный серебряный ковчег и повелел хранить его там на все
будущие времена.
«Она, как чистое, невинное дитя, — думал он, — соблазненное блестящими погремушками, навешанными над пропастью, доверчиво тянется к ним и сорвется
в бездну… Это бабочка, стремящаяся на красивое пламя и обжигающая об него свои крылья… Если бы он мог
войти в их дом на правах жениха, он сумел бы предостеречь ее, он сумел бы вовремя сильной рукой ухватить ее и спасти от падения. Но что он такое? Ничто! Не только теперь, но и
в будущем… Никогда, никогда не может он быть для нее ничем, хотя хотел бы быть всем…»
Жизнь Хвостовых
вошла в свою обычную колею, и несчастная женщина не ожидала, что ей
в очень недалеком
будущем готовится новый удар.
И на самом деле, много хороших часов провел Глеб Алексеевич Салтыков, создавая для своей
будущей молодой жены это гнездышко любви, конечно, не без значительной доли эгоистического чувства, сосредоточенного
в сладкой мечте осыпать
в нем горячими ласками, избранную им подругу жизни. Мечты его были, как мы знаем, разрушены, и он не любил эту комнату и за последнее время избегал
входить в нее.
Для народнического сознания народ не есть великое целое,
в которое
входят все классы, все группы, все человеческие личности, не есть соборная личность, существо, живущее тысячелетие своей самобытной жизнью,
в котором прошлое и
будущее органически связаны и которое не подлежит никаким социологическим определениям; для этого сознания народ есть часть, социальный класс физически трудящихся, крестьяне и рабочие, более всего и прежде всего крестьяне, все же остальные выпадают из народа, отщепенцы народной жизни.
За несколько дней до свадьбы Берг
вошел рано утром
в кабинет к графу и с приятною улыбкой почтительно попросил
будущего тестя объявить ему, что́ будет дано за графиней Верой.
А
войдет в сознание закон этот, как высший закон жизни — и само собой прекратится то губительное для нравственности состояние людей, при котором величайшие несправедливости и жестокости, совершаемые людьми друг против друга, считаются естественными, свойственными людям поступками, совершится то, о чем мечтают теперь, чего желают и что обещают все социалистические, коммунистические устроители
будущих обществ, и гораздо больше этого.